Лиллиан Ту "Книга о Буддах"

О жизни

Жизнь… подобна вспышке пламени:
она недолговечна.
Она иллюзорна.
Она кажется реальной,
но ее нет — она пуста.

Все явления жизни
подобны каплям росы
или пузырям на воде,
которые могут
исчезнуть в любой момент.

Они — мимолетные
по своей природе,
подобные сну.
Кажется, что они
сами по себе реальны,
но на самом деле они пусты.

Да, именно подобные сну!
Мимолетные, как молния.
Молния — это всего лишь вспышка,
и вот ее уже нет.

Когда приходит смерть,
от всей видимости этой
жизни ничего не остается.
Сравним это с визитом друзей:
они были здесь,
но теперь их уже нет,
они уже ушли.

Будда говорил: если есть
привязанность, если есть
цепляние, то есть
и страдание.
Ничто не вечно,
все непостоянно по своей
природе. Взгляды, основанные
на постоянстве, лишь ведут
к страданию. Они создают
причину для повторного
перерождения
в Самсаре.

Привязанность снова
возвращает нас
к Самсаре.

Из поучений Ламы Кьябдже Сопы
Ринпоче 2 февраля 2002 года в буддийском
центре медитации Лосанг Дракпа в Куала-Лумпуре (Малайзия).

  Книга о буддизме, написанная мастером фэн-шуй? Да, Лиллиан Ту — преданная буддистка, у нее есть свой лама, она занимается медитацией и жертвует огромные суммы на сооружение гигантской статуи Будды Майтрейи. Эта роскошно иллюстрированная книга не только рассказывает о том, как Лиллиан пришла к буддизму, но и служит прекрасным введением в основные тибетские практики, связанные с почитанием Будд. Ведь помимо исторического Будды Шакьямуни есть Будды медитации, Будды медицины, Будды покаяния... Тибетцы верят, что связанные с ними медитативные практики помогают очищать ум и избавляться от плохой кармы. То есть, с практической точки зрения, буддийские медитации для сознания человека — это то же, что фэн-шуй для его жилища. Поэтому «Книга о Буддах» — не только очень красивое, но и весьма полезное издание. 

         Лиллиан Ту о «Книге о Буддах»

Встреча с живым Буддой

Мой личный путь к блаженству

Мое путешествие началось в Индии, в священном городе Бодхгайя. Несколько лет назад, в феврале 1997 года, мне посчастливилось встретиться с одним из самых удивительных существ нашего времени. Неожиданно для себя я узнала этого человека. Это странное дежавю поразило меня в тот момент, когда он приложил ладони к моей голове в ответ на мой инстинктивный поклон и символическое подношение шелкового шарфа. Этот ритуальный жест в тибетской буддийской традиции знаменует каждую встречу с признанным высоким ламой (гуру).

Это «вспоминание» произошло на каком-то сверхъестественном, экзистенциальном уровне. Вот я с любопытством предвкушаю встречу со святым человеком, а в следующий момент меня уже охватывает это блаженное чувство узнавания. Я почувствовала такую тягу к нему, словно очень давно его знала и любила. Чувство это было мимолетным, будто мелькнула картинка на телеэкране, а затем я снова оказалась в привычном мне мире, где меня представляли Ламе Кьябдже Сопе Ринпоче.

Это была наша первая встреча в этой жизни. Он просто улыбался и не уделил мне никакого особого внимания. Я была лишь одной из многих в длинной очереди людей, собирающихся поднести ламе традиционный шелковый шарф ката. Ученики и последователи Ринпоче вокруг меня опускались на колени и простирались в знак почтения, а я, помню, думала: «Почему он так долго меня не находил?»

Воспоминание прошлой жизни

С того момента я считаю Ламу Кьябдже Сопу Ринпоче своим духовным наставником и учителем. Нашу встречу я, наверное, предчувствовала, но вряд ли могла это осознавать. Мы ведь, как правило, мало что знаем о ламах и прошлых жизнях.

Мне было явлено много знаков, но я была слепой. Я не обращала внимания даже на вещие сны. Даже на самый впечатляющий из них — сон с двумя белыми тиграми, которые, как я позже поняла, были на самом деле белыми львами. Они предвещали появление гуру в моей жизни, но я тогда этого совершенно не понимала. Еще у меня было много мысленных видений наяву — образов из какого-то далекого прошлого, где-то в гималайских горах, где-то на холодном каменном полу монастыря.

Впоследствии я поняла, что это были вспышки реальных воспоминаний, но поначалу они ничего для меня не значили. И лишь увидев — сперва на фотографиях, а потом и лично — гималайский район Солу Кхумбу, я узнала это место. Это потрясло меня, но и тогда я постаралась убедить себя в том, что не нужно ничего «воображать», а все эти «совпадения» — лишь плод моей фантазии. Так было до встречи с Ринпоче, которая стала поворотным пунктом в моей жизни.

В течение года после этой исторической для меня встречи я летала по всему миру, ища встреч с Буддами. Я побывала в Индии, на Тайване, в Соединенных Штатах, и наконец — в Гималаях: в городе Катманду, в высоких горах Солу Кхумбу и в деревне Лаудо. Теперь я убеждена, что жила там в одной из прошлых жизней. Ринпоче был тогда Лаудо-ламой — живым Буддой, который проявился в мире как учитель медитации, живший в пещере отшельников высоко в горах. Немногие знали, кто он на самом деле, пока не пришло время его ухода.

Лишь после смерти Лаудо-лама показал свой просветленный ум, пребывавший в его просветленном теле. На протяжении двенадцати суток являлись различные знамения: радужные облака, необычно синее небо и звуки ангельского пения. После кремации в пепле не осталось остатков костей его святого тела, но лишь драгоценный камень. Эту искрящуюся святыню отдали потом его родным… И тогда местные жители признали Лаудо-ламу просветленным существом. Но на этом не закончились проявления его доброты. Удивительным продолжением величественного ухода стало его перерождение: Лаудо-лама вернулся.

Он перевоплотился в теле Сопы Ринпоче и, как только начал говорить, дал знать, кто он, то и дело показывая на пещеру Лаудо-ламы и утверждая, что это его место. Надо сказать, что для буддистов такое не является чем-то удивительным. Вот так Лаудо-лама снова появился в человеческом мире, но на этот раз — не как медитатор, живущий в отдаленной пещере, а как ребенок, которому предстояло стать смиренным монахом. Он без труда прошел все необходимые в таких случаях проверки и был признан перерождением Лаудо-ламы. Молодым тулку (так называют лам-«перерожденцев») Ринпоче провел несколько лет в Тибете, где получал монашеское образование, а в 1959 году, как и многие другие ламы, из-за китайского вторжения был вынужден бежать в Индию.